Думали, что отряд – это и есть самая большая жизнь. Оказалось, и ССО – это тоже остров, с которого мы уплываем. Грустное, но будоражащее душу событие – вверх по Енисею, туда, куда не достанет море, навстречу новым и новым рассветам. Мотор взревел, лодка, отойдя немного от берега, развернулась носом против течения и рванулась вперёд, туда, где розовой полоской обозначился рассвет.

Отряд восьмой, Тува-79 Движение вперёд всегда, к сожалению, а, может, и к вящей радости живущих, в потенциале есть и движение назад. И наоборот. С точки зрения физики (простейшее – синусоида) или философии (отрицание отрицания) – это совершенно нормальное положение вещей, иначе ни самих вещей, ни какого-то ни было их положения в природе бы не наблюдалось. Подстёгивая взлёт – подстёгиваем падение.

                                      Где-то багульник на сопках цветёт,

                                      Кедры вонзаются в небо,

Задремавшим пассионариям я предлагал в Игре игру. Желающих поиграть оказалось больше, чем членских билетов. Конкурс заменили собеседованием и всех приняли. То есть почти всех. Кроме штаба. Заседания клуба ежедневные, точнее еженощные, конспирация строжайшая, взносы обязательные, но посильные, дисциплина строже конспирации: кто после недосыпа хоть на секунду опоздает на линейку, на следующее заседание не допускается. Теперь вопрос: где могут быть пятьдесят двадцатилетних джигитов с горящими сердцами после отбоя? Ответ: там же, где десять прелестниц-первокурсниц с такими же горящими сердцами, то есть на заседании  клуба «Сексовичок-78» на дальнем пустыре, откуда не донесутся до штаба ни всполохи костра, ни тихий ЗВУК ГИТАРЫ.

   - Господи, Сергей Георгиевич! Пошли нам какого-нибудь прораба! Не могу я больше косить, хочу строить! 

   - А где сейчас твой Тишин?

   - В Москве, где ж ему быть.

   - Так ты тогда развернись на запад, что ж ты китайцам-то молишься, опять ведь не услышит.

   Шура послушно, не вставая с колен, повернулся.

   - Миленький Сергей Георгиевич, дорогой ты наш Тишин, Господи, забери нас отсюда, дай заработать на обратную дорогу нормальным трудом, видеть траву не могу…

   - Вот, теперь другое дело, считай, завтра прораб будет… Да ты камлай, камлай.

  И мы  трое медленно побрели к палатке.

По-русски нейросеть определяется фразой «душа в душу», только вот у фразы маловат масштаб, «он» да «она», а принцип правильный). Это такая «игра в мозг», когда люди, как нейроны в мозгу, сообща решают задачи, для одного нейрона невообразимые. И для кучи нейронов тоже неподъемные. Только для нейросети. Так мы, радостно играя в эту игру, без особенных сверхнапряжений делали вчетверо. Душа в душу сверху донизу, по ширине и по кругу. По сути нас было не четверо, мы были одним новым человеком. Не за деньги. Не от страха быть наказанным, а от страха быть не принятым в эту игру, в сеть, потому что – сигнал из будущего! – кто не в сети, тот и не жилец, не жилец как человек нового, следующего, способного выжить в грядущем бедламе, вида. В каком-то отдалённейшем завтра в такой сети будет всё человечество (или его просто не будет), но пробные кластеры мы создавали в отрядах уже вчера

С 76 года  стройотрядовское движение –  так   чувствовалось мне – перешло некий  Рубикон. Другой как будто воздух. Может быть, это было спустившимся до нас пониманием, ощущением некого незримого Рубикона, который преодолевала страна.  Точнее – должна была преодолевать, но не стала. Не смогла.  Если бы преодолела, то, наверное, чувства нарыва, тревоги и не было бы. А тогда – было.  При отсутствии течения вперёд  начало захлёстывать встречной, даже не встречной, а стоячей волной.  Вот эта стоячая, отсутствие  явного движения даже в том же направлении, ощущалась, как  переход в иное бытие. Внутренняя энергетика стала заменяться  внешними приводами. На объекте этого было не заметить, но на моём фронте  - нельзя было не заметить. Скажем, концерты давались по-прежнему, и лекции читались десятками, но уже не потому, что мы  из Москвы, что мы можем и рады  немного посветить в глубинке в меру своей избыточности, своего таланта,