Мой друг Сергей Стёркин

Вечером 25 апреля 1986 года оборвалась жизнь Сергея Стёркина, моего давнего близкого друга, сокурсника по учёбе в МЭИ – Московском Энергетическом Институте в 1959 – 1964 г.г. А через несколько часов взорвался Чернобыль.

Конечно, это случайное совпадение. Но для нас, близко знавших Сергея, его неожиданная внезапная смерть отозвалась в сердцах страшным грохотом Чернобыля и ассоциируется с совпадением не простым, а символически роковым.

Мы учились в одной группе ЭТ-1-59 на факультете Электронной техники.

Летом  1960 г. после окончания 1-го курса, в течение которого, по инновации Н.С. Хрущева, мы одну половину дня учились, а другую работали на МЭЛЗе – Московском Электроламповом Заводе, я с Сергеем в составе "Агитбригады МЭИ-1960" из 15 человек (Серёжа – аккордеон, я – баян) дали более 30 концертов для тружеников Алма-Аты, колхозов, совхозов,  городков и сёл Южного Казахстана, исколесив его, как сельди в бочке, на маленькой, ужасно тесной кинопередвижке от Алма-Аты до границы с Китаем.

Первый концерт в поле у тружеников сельского хозяйства Алма-Атинской области. Слева направо: Феликс Терентьев – бас, Андрей Севрук – поэт и чтец, Стела Смелова – организатор и директор агитбригады, Иван Тауфер – гитарист, Надежда Озерова – певица, Нина Заричева – певица,  за ней сзади Вадим Мясников – поэт и чтец, Аркадий Калимулин – кларнетист, Владимир Бумблис – гитарист, Сергей Гроский – ударник, Виталий Лебедев – баянист, Сергей Стёркин – аккордеонист, композитор, поэт-песенник, певец, музыкальный руководитель агитбригады. Фотографировал – конферансье Евгений Романов. 

(Как это было, см. раздел Казахстанская "Агитбригады МЭИ-1960" во вложении "И это всё о нём" – фотографии)

Зимой 1961 г. с другой агитбригадой МЭИ гастролировали по Подмосковью, где веселили народ в электричках, пансионатах, школах и детских домах.

(Как это было, см. раздел Подмосковная зимняя "Агитбригады МЭИ-1961" во вложении "И это всё о нём" – фотографии)

Летом 1962 г. в составе стройотряда МЭИ работали на Казахстанской целине. Снабжение продуктами было очень плохое. Жили едва ли не впроголодь. Зная коммуникабельность Серёжки, выделили ему грузовик и поручили добывать еду. Каждый день он мотался по городам, областям и весям. А когда простудился и свалился с высокой температурой, то передал свои наработанные связи мне.

За неповиновение несправедливому решению тогдашних целинных комсомольских вожаков стройотряда МЭИ в отношении 2-х студентов, которых местные оговорили (в строй отряде был сухой закон), нас в назидание за бунт направили в составе группы из 12 человек в Петропавловск Североказахстанский на кирпичный завод выгружать кирпичи из горячих печей после их обжига. Эту работу там под охраной выполняли заключённые. Но чтобы нас не попутать с ними во время работы, нам поручили на открытой территории изготавливать шлакоблоки, из которых в совхозах и колхозах строили дома. Это была тяжёлая и грязная работа. Ранним утром в собачьем холоде зуб на зуб не попадал, а к полудню нас сжигало палящее солнце. Норма в 500 шлакоблоков в день была едва выполнимой. Во время коротких перерывов все тут же падали на что придётся, чтобы хоть немного передохнуть. Научились даже мгновенно засыпать. Но постепенно наше мастерство и физическая форма выросли так, что из спортивного интереса мы решили, что сможем норму удвоить. И вот настал день, когда мы почувствовали, что сегодня точно должны выдать на гора 1000 шлакоблоков. Но тут на самом финише сломалась бетономешалка… При этом такого высокоэтажного мата я, пожалуй, больше никогда и слыхивал. И всё-таки заветную тысячу шлакоблоков мы сделали. На фотографии, снятой Сергеем по этому знаменательному событию, мы усталые, но довольные, взобрались на вибростанок для формовки шлакоблоков. Помню, что такой же снимок был и с Сергеем. Но почему-то его у меня не нашлось…

В конце августа поезд со стройотрядовцами прибыл в Москву на Казанский вокзал, где нам устроили грандиозную встречу. Была даже пресса. На следующий день на первой странице Московского комсомольца была напечатана краткая заметка и фотография, на которой в центре приехавших и радостно поющих студентов оказались и я, и Сергей.

Я купил этот номер газеты и положил как реликвию в стол. К 10-й годовщине ухода Сергея из жизни я решил сделать копию заметки и фотографии, чтобы подарить их жене Сергея Наташе. Но газеты на месте не оказалось. В те времена в Советском Союзе не знали, что такое туалетная бумага. Для этих целей широко использовали газеты. Гостивший тогда у нас дома дед Миша (по линии отца) взял на себя обязанность следить за тем, чтобы в туалете всегда была пачка аккуратно нарезанных из газет прямоугольников. Расследование показало, что когда почему-то газет в доме не оказалось, дед навёл ревизию, нашёл 10-летней давности газету и пустил её в дело. Отыскать через 10 лет этот номер газеты с неточно известной датой оказалось не простым делом. Только с помощью почётного члена нашей агитбригады – Оли Яковлевой, работавшей в Ленинской библиотеке, удалось газету раздобыть и сделать ксерокопию.

(О нашей жизни и работе в стройотряде см. раздел "Лето 1962 г. Стройотряд МЭИ

                              на Казахстанской целине" во вложении "И это всё о нём" – фотографии)

Летом 1964 г. перед окончанием учёбы в МЭИ мы попали на военные сборы в последний в Советском Союзе авиаполк бомбардировщиков Ил-28, который базировался возле небольшого городка Староконстантинов, что западе Украины в Хмельницкой области. Когда начальство полка узнало, что среди студентов есть музыканты, певцы, танцоры и чтецы, то из нас тут же сколотили небольшую культбригаду, которой руководил Сергей. С импровизированными концертами, включавшими и юмористические сценки из студенческой жизни, мы вечерами ездили по окрестным воинским частям, совхозам, фермам и колхозам. Помню, как-то уже в темноте поздним вечером, толкая периодически застревавший на раскисшей дороге ПАЗик, добрались на забытую Богом птицеводческую ферму. Думали, что народ уже давно спит. Но оказалось, что не только весь почти женский коллектив фермы, но и народ из окрестных селений ждал нас. Концерт прошёл "на ура" и закончился далеко за полночь. Пора было ехать назад. И тут подходит группа девчат, и обращаются к Сергею: "Ребята, а как же без танцев?". Сергей. секунду подумав, скомандовал: "Танцуют все"! И были танцы для девчат. А будущие офицеры были нарасхват. Когда музыка, наконец, отгремела, раскрасневшиеся птичницы долго махали нам в след.

Мы приняли присягу и стали младшими лейтенантами запаса.

(О сборах см. раздел "1964 г. Военные сборы" во вложении "И это всё о нём" – фотографии)

Везде, где бы вместе мы ни были, с Серёжкой всегда был его аккордеон. Он к тому времени был уже известным бардом. Музыка его песен, особенно лирических, необычайно мелодична, а их слова легко запоминаются и ложатся, порой, просто как бальзам на душу.

Компакт диск "Обратный билет" с песнями Сергея.

Он много лет проработал на легендарном МЭЛЗе. По каким причинам где-то в середине 70-х годов он ушёл оттуда, мне точно не известно. Тогда мы случайно встретились с ним в обеденное время в каком-то кафетерии в районе Автозаводского моста, где наш ВНИИ Оптико-Физических Измерений (ВНИИОФИ) арендовал для моего сектора помещение, а Сергей где-то поблизости трудился на новой работе. Он был в очень подавленном состоянии. Недавно похоронил отца. Из-за этого на нервной почве обострилась язва желудка. Пришлось сделать операцию. Новая работа удовлетворения не приносила. Наступила пора депрессии. Он почти забросил своё музыкально-песенное искусство и почти прекратил общение с коллегами по этому цеху.

Но, слава Богу, нашёлся человек, это был Борис Вахнюк – один из известных московских бардов, который растормошил Сергея и, можно сказать, вернул его к активной творческой жизни. Сергей снова, как и раньше, закипел. Закипел в искусстве (стал снова писать стихи, сочинять к ним музыку, выступать с концертами) и вернулся к своей профессиональной деятельности – стал заместителем начальника цеха цветных телевизионных кинескопов на только что построенном заводе "Хроматрон".

Покой был не для Сергея. Похоже, его жизненный девиз был – "Или всё, или ничего". И он всегда выбирал "ВСЁ!!!". Горел и на работе, денно и нощно пропадая на заводе, осваивая купленную во Франции линию по производству кинескопов, и в искусстве, сочиняя бессонными ночами. Такой образ жизни не мог не сказаться на его здоровье. На заводе замучили постоянные комиссии разных министерств и ведомств в связи с большим браком в производстве. На наших ежегодных встречах "Агитбригады МЭИ-1960" он с горечью говорил, что чиновники, решившие из экономии штамповать на французской линии цветные кинескопы из низкокачественных отечественных комплектующих материалов, не хотят слушать никаких технических аргументов. Они только и занимаются проверками то расстановки кадров, то состояния трудовой дисциплины, то политико-воспитательной работы, то идейного марксистско-ленинского воспитания и прочей всякой хреновиной. И виноваты  не комплектующие, а руководители производства. Вымотали всю душу.

И душа не выдержала. Сергей ушёл с завода и стал директором Дома Культуры МЭЛЗа. Это по тем временам огромный театр на площади Журавлёва, дом 1, вблизи станции метро Электрозаводская, где, кстати, начинались первые передачи знаменитого КВНа. Творческая жизнь Сергея била ключом. Его песни хорошо знала и пела в первую очередь студенческая молодёжь. Они обязательно звучали на многочисленных выступлениях бардов. Здесь нужно заметить, что Сергей был самоучкой. Он не знал нот. Хорошо, что появились доступные магнитофоны. А до того все свои сочинения он держал в памяти. Песенное искусство было для него, действительно, второй жизнью.

Для меня же, в отличие от Сергея, моя профессия – высокоскоростная фотография – стала единственным и главным содержанием моей жизни. Ей я, можно сказать, принёс в жертву всё. Она для меня и драмтеатр, и цирк, и своеобразная музыка. Я стал трудоголиком, и музыцирование оставил навсегда.

Во время съёмок фильма "С лёгким паром" Эльдар Рязанов вдруг решил, что в фильме должна прозвучать какая-нибудь разухабистая мелодия, а лучше, песня. Музыку к фильму писал Микаэл Таривердиев. Съёмки заканчивались. На сочинение времени уже не было. И тогда музыкальный консультант фильма Сергей Никитин вспомнил про Серёжкину "Если у вас нет собаки" на стихи А. Аронова. Сергей давно пел нам её на встречах нашей Агитбригады. Когда вышел фильм, мы удивились, почему в его титрах нет фамилии Сергея. Это, ведь, плагиат. Тем более, что тогда Фрэнсис Лей обвинил Таривердиева в плагиате. Якобы тот заимствовал его мелодию из фильма "Love Story" и, изменив её аранжировку, выдал за свою в фильме "17 мгновений весны". Но Сергей успокоил нас, и сказал, что к нему обратились от имени Таривердиева с просьбой разрешить использовать эту песню. Для музыканта, не знающего нот, сказал он, обращение Таривердиева почётно. А мы ему своё – "В титрах-то тебя нету!!! Не справедливо это!!!"

Что касается песни "Мгновения", что числится под номером 36 последней в списке песен на стихи других авторов, музыку к которым написал Сергей, то, как мне помнится, он спел её нам однажды и, кажется, это было ещё до выхода "17 мгновений весны" с волнующей музыкой Таривердиева на экраны страны. Видимо, стихи Роберта Рождественского были опубликованы ещё раньше.

На встрече Агитбригады в феврале 1986 года, ставшей для него последней, он сказал, что теперь живёт своей полноценной второй жизнью – искусством. Круг его контактов с деятелями культуры и искусства неизмеримо расширился. Аркадий Райкин, Геннадий Хазанов и другие просят его предоставить площадку ДК для своих выступлений. Он пообещал собрать нас в ближайшее время на одно из интересных культурных мероприятий в своём ДК.

И собрал…

Точно не помню, утром 26 или 27 апреля 1986 года, когда ещё не было сообщений о катастрофе в Чернобыле, я зашёл в конструкторскую группу своего сектора (тогда конструкторов было много – более 20 человек) и услышал обрывок разговора. Людмила Дзернейко рассказывала, что её сын был в каком-то доме культуры, что возле метро Электрозаводская, на концерте по случаю приближающегося Дня Победы. И что там после своего выступления умер молодой директор ДК. Эти слова резанули по сердцу. Я сжался, пытаясь прогнать дурные мысли (может, это ошибка, какое-то нелепое совпадение?), и весь оставшийся день вздрагивал, когда на столе звонил мой телефон. Но к вечеру роковой звонок раздался…

Серёжа, как обещал, собрал нас в своём ДК. Но собрал не на праздник, а на свои похороны. Проклятый тромб оборвал его жизнь. Проститься с Сергеем пришло море людей.

Наша тесная дружба, закалённая в горнилах агит-, культбригад и стройотрядов, продолжалась до последних дней Серёжи.

А ежегодные сборы "Агитбригады МЭИ-1960" продолжались. В октябре 2010 года состоялась юбилейная 50-я встреча (См. раздел "Какими мы стали, годы спустя" во вложении "И это всё о нём" – фотографии)

Когда-то в далёких 70-х Сергей впервые пришёл на нашу встречу со своей юной женой-красавицей Наташей, которая тоже тогда работала на МЭЛЗе. Её девичья фамилия Зэля. Несколько лет назад я рассылал своим друзьям, коллегам и бывшим сослуживцам полученную от кого-то статью об искусном мастере художественных изделий из стекла Алексее Зэля. Оказывается, это родной брат Наташи.

Наташу не сломало страшное горе. Она ушла с МЭЛЗа, организовала кооператив по производству сначала художественных изделий из стекла, потом фирму по разработке и производству разнообразных светильников и осветительного оборудования. Неоднократно выигрывала городские конкурсы по освещению различных сооружений, в частности, некоторых павильонов мемориального комплекса на Поклонной Горе и других зданий в Москве. Сегодня это бизнес-вумен высочайшей квалификации. Она замужем за давним другом их с Сергеем семьи – Александром Сахаровым. Воспитала сына и внучку. Воспитывает правнучку. Кровинушка Сергея не оборвалась, хотя судьбы сына и внучки оказались, к несчастью, трагическими. Их уже нет в живых.

Дай Бог, тебе, Наташенька, здоровья и сил жить за себя, за сына, за внучку и за того парня, моего близкого друга, которого звали Сергеем Стёркиным!!!

Сережа всегда ассоциируется со своим аккордеоном. Когда в 2002 году в ДК МЭЛЗа Наташа организовала вечер памяти Сергея, посвящённый его 60-летию, он начался так: Зазвучал аккордеон, и в зал полилась задушевная Серёжкина мелодия. Медленно раздвинулся занавес, и все увидели на стуле в разворот мехов его аккордеон. Зал встал...

         Поём Серёжкин Гимн  "Агитбригады МЭИ-1960". Я у микрофона справа.

С Сергеем я на своей работе имею возможность здороваться каждый рабочий день. Две фотографии, где мы молодые, возвратившись с целины,  вместе поём на Казанском вокзале, и фотография Сергея с диска его песен "Обратный билет" лежат под стеклом на моём рабочем столе

На календаре отмечено: 24-го в 15-00 МЭИ – Стёркин.

Серёжа, друг мой, я обязательно приду…

Вот, пожалуй, и всё…

Почему все не так? Вроде все как всегда:
То же небо - опять голубое,
Тот же лес, тот же воздух и та же вода,
Только он не вернулся из боя.

Мне теперь не понять, кто же прав был из нас
В наших спорах без сна и покоя.
Мне не стало хватать его только сейчас,
Когда он не вернулся из боя.

Он молчал невпопад и не в такт подпевал,
Он всегда говорил про другое,
Он мне спать не давал, он с восходом вставал,
А вчера не вернулся из боя.

То, что пусто теперь, - не про то разговор,
Вдруг заметил я - нас было двое.
Для меня будто ветром задуло костер,
Когда он не вернулся из боя.

Нынче вырвалась, будто из плена, весна,
По ошибке окликнул его я:
- Друг, оставь покурить! - А в ответ - тишина:
Он вчера не вернулся из боя.

Наши мертвые нас не оставят в беде,
Наши павшие - как часовые.
Отражается небо в лесу, как в воде,
И деревья стоят голубые.

Нам и места в землянке хватало вполне,
Нам и время текло для обоих.
Все теперь одному. Только кажется мне,
Это я не вернулся из боя.

(Друг мой, Серёжка! Ведь, это как будто про нас:

В тесной кинопередвижке

Нам места хватало вполне,
Нам и время текло для обоих.
Все теперь одному.

Неутешная боль –

Это ты не вернулся из боя…)
 

Виталий Лебедев

22.04.2016 г.