Выступление на митинге МЭИ 7.05.13

Недавно меня приняли в Союз писателей России за книгу «Моя жизнь, или одиссея минометчика», к тому же я стал военным историком. Но я не буду говорить о том, что Гитлер обманул Сталина, а Черчилль – Гитлера и почему Сталин сказал, что нападение Германии было неожиданным. Я хочу вновь почувствовать себя 17-летним пацаном, которого призвали в армию в Томске в январе 1943 г., и рассказать об обстановке и настроениях того времени.

Попадаем в казарму с трехярусными нарами.

Лежу, наслаждаюсь прекраснейшим сном,

Как вдруг раздается команда «Подъем!»

И через минуту уже на ногах

Стою озверевший в чужих сапогах.

Насчет сапог – это преувеличение, нам выдали ботинки с обмотками, которые в боевой обстановке оказывались удобнее сапог.

В это время завершалась Сталинградская битва, и на допросе взятый в плен фельдмаршал Паулюс сказал Рокоссовскому: «Ну, вот мы вас научили воевать», на что Рокоссовский якобы ответил: «А мы вас отучим!»

Без нас прошла Курская битва, в которой наши войска действовали по принципу: - сначала отбейся, потом наступай. Жаль, что в 1941 г. мы не начинали войну по такому сценарию. Мало думали об обороне и слишком много о наступлении…

К 1943 году. война стала рутиной, и готовили нас к фронту основательно. За 10 месяцев в учебных частях Абакана и Красноярска мы освоили станковый пулемет «Максим», 82 мм миномет, стрелковое оружие, приемы рукопашного боя. И когда в ноябре 1943 г. наш эшелон под звуки марша «Прощание славянки» был отправлен на фонт, мы чувствовали себя уже бывалыми солдатами.

Прибываем в Москву на станцию Лихоборы, нас ведут на продпункт и в огромной столовой кормят горячей пищей весь эшелон - 5 тыс. человек сразу. Потом ведут в баню. Вот это организация!

Выгружаемся в районе Мелитополя и попадаем в 221-ю Мариупольскую стрелковую дивизию. Впитываем опыт солдат- окопников.

Бывалые солдаты 1-й Мировой войны передали нам такое наставление: «Господи Иесусе, спереди не суйся, сзади не отставай». Была в ходу и такая молитва: «Избави меня Господи от подъема раннего, от отбоя позднего, от работ физических, от занятий политических, от старшины-беса, и от пайки хлеба малого веса. На работу не напрашивайся, от работы не отказывайся, имей всегда ложку в кармане, не попадайся на глаза старшине и не отставай далеко от кухни. Аминь».

Чтобы повысить шансы на выживание в бою, надо было всегда быть в бодром состоянии, не лениться окапываться, не высовывать без особой надобности голову из траншеи, знать, куда можно укрыться в случай внезапного обстрела.

Мне повезло стать минометчиком. Стрелять умели и любили, я мог повесить в воздухе 13 мин. Ограничений в боеприпасах не было, и за время боев на 1-м Украинском, Ленинградском, 3-м Белорусском и Забайкальском фронтах я выпустил по противнику вот этими руками около 700 трехкилограммовых мин.

Жестокие страдания в войне испытывало мирное население. При освобождении Мариуполя в сентябре 1943 г. были взяты в плен 20 факельщиков. Они не только поджигали дома, но и бросали гранаты в подвалы домов, в которых прятались женщины и дети. Население предложило командиру 221-й дивизии Блажевичу расстрелять факельщиков, а он приказал их повесить, что и было исполнено.

Ненависть к врагу испытывали главным образом те, у кого погибли родные. У основной массы молодых солдат отношение к солдатам вермахта было пренебрежительно-ироничное – фрицы. Все-таки это был уже 1944-й год. В ходу была песня: Оккупантов бей, фрицев не жалей, лихие минометчики на запад поскорей! Лейтмотивом солдатских разговоров, насколько я помню, было: «Одержим победу и будем жить хорошо, как до войны».

К концу войны наше превосходство над немцами стало подавляющим. Перед штурмом Кенигсберга комендант Ляш сказал: «У русских нет достаточно пехоты, чтобы взять нашу крепость». А спустя три дня, находясь уже в плену, признался: «Мы оглохли и ослепли от вашего огня. Это сверхестественно! Мы чуть не сошли с ума. Такое невозможно выдержать!»

Победу над Германией мы отпраздновали 9 мая 1945 г. в Восточной Пруссии, а победу над Японией никак не отметили. Война надоела, можно было бы порадоваться ее окончанию, но мы так намучались от жажды в степях Монголии и голода на сопках Большого Хингана, что нам было не до праздников.

Семь с половиной лет горела моя солдатская звезда, а затем – по окончании МЭИ - я прошел большой трудовой путь от доцента МЭИ до дворника.

Лес, да степь, да в степи полустанки

Свет вечерней и новой зари,

Все пройдет, но «Прощанье славянки»

Ты гори, в моем сердце гори!

PS. Выступая «не по бумажке», я от волнения упустил два абзаца подготовленного текста. Но я и так выступал дольше, чем остальные, поэтому это упущение можно считать полезным.

1. В ноябре 1944 г. меня приняли в партию. Единственный вопрос, который был задан на партбюро батальона: «Почему так поздно вступаешь?» А было мне в ту пору 19 лет. Приглашали и принимали в партию тех, кто мог служить примером. На партсобрании батальона перед штурмом Кенигсберга парторг 8-й роты сказал: «Коммунисты 8-й роты первыми поднимутся в атаку». И поднимались!

2. В последние годы наша правящая элита затушевывает роль партии, Сталина в одержанной победе, искажая тем самым историю войны. Никак не могут вернуть Сталинграду его имя, вошедшее в мировую историю. Но это уже разговоры «в пользу бедных».